В 1968 году у берегов Северной Кореи был захвачен американский разведывательный корабль «Пуэбло». Вся мировая пресса бурно обсуждала это происшествие.
Об этом инциденте, разумеется, знал начальник отделения исследования радиопередач радиоразведки ГРУ капитан Юрий Крестовский. Однако вызов к начальнику управления генерал-лейтенанту Георгию Строилову он никак не связывал с этим громким международным скандалом.
Начальник управления сразу перешел к делу. Он рассказал о том, что в Советском Союзе будут строиться корабли радиоэлектронной разведки. Принято решение ЦК и Совмина построить четыре корабля. Но это не те малые посудины, которыми располагает наш флот. Речь идет о совершенно ином классе кораблей, оснащенных самой новейшей аппаратурой радиоэлектронной разведки. Таких судов у нас в стране никогда не спускали на воду.
В конце разговора генерал поставил перед Крестовским задачу: подготовить проект технического задания на спецтехнику для будущего корабля. Обдумать, сколько разведпостов разместить, что за посты, какую технику поставить.
Юрий Вениаминович вышел из кабинета на ватных ногах. Ему человеку сухопутному до мозга костей, служившему в радиотехнической разведке в Прибалтике, предстояло оснастить первый электроникой корабль ГРУ.
Обложившись документами, Крестовский засел за составление техзадания. Вот тогда впервые, он изучил словно под микроскопом снимки аппаратуры с «Пуэбло», прочел их описание, характеристики.
По мере освоения материала возникали десятки, казалось, неразрешимых вопросов. Ибо прежде никто в Советском Союзе не размещал средства радиоэлектронной разведки на корабле.
«Все работали увлеченно, с каким-то особым подъемом»
Далее события развивались с поразительной быстротой. Проектирование аппаратуры для корабля было поручено «Связьморпроекту», который располагался в Ленинграде. И вот тут возникли первые препятствия. «Связьморпроект» никогда не занимался разведывательной проблематикой, да и вообще наша промышленность прежде не устанавливала средства радиоэлектронной разведки на судах. А теперь, вот, предстояло это сделать.
28 постов предложил сформировать Юрий Крестовский: тут и пеленгаторные посты, и по радиотехнической разведке, и по обработке данных.
Трудностей хватало. Проектировщики люди с опытом, но они не знали специфику радиоэлектронной разведки, и им, в сущности, все равно, где размещается первая категория техники, где вторая, как, к примеру, поставить питание вверх или вниз, анализатор установить с боку или как-то иначе. Поэтому приходилось следить, подсказывать, самому делать первичные чертежи установки аппаратуры.
К производству аппаратуры для кораблей были привлечены ведущие предприятия страны из Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону, Николаева, Воронежа и других городов страны.
На борту устанавливались самые новейшие образцы радиоэлектронной техники: опытный образец станции разведки воздушных целей, первая станция по разведке радиорелейных тропосферных линий связи «Прохлада», малогабаритный комплекс «Глобус».
Корабельную часть проектировало Севастопольское КБ. За основу был взят корпус большого морозильного траулера, а вот все переборки, надстройки делались с учетом той самой электронной части. Главным конструктором был назначен опытный кораблестроитель Р. Цитоловский.
Сам корпус корабля, двигатели, управление строились в Николаеве, на судостроительном заводе имени И.Носенко. Директором на этом заводе в ту пору был легендарный организатор и руководитель, лауреат Ленинской премии А. Ганкевич.
Помимо сугубо технических сложностей, проблема состояла в том, что корабли радиотехнической разведки строились в невиданно сжатые сроки.
«За всю свою многолетнюю службу в ГРУ, — признавался генерал Петр Шмырев, — я не помню случая, чтобы промышленность исполнила такой сравнительно крупный заказ в столь короткие сроки.
Все работали увлеченно, старательно, с каким-то особым подъемом. То ли увлекала новизна тематики, то ли желание поспорить с американцами, но дело двигалось быстро, хотя в нем принимал участие не один Николаевский завод. Нужно было… полностью перепланировать все внутренние помещения корабля, палубные надстройки, установить большое количество радиотехнических средств. Все это нужно было выполнить с учетом жестких корабельных требований по устойчивости, радиоэлектронной совместимости и хотя бы, элементарных требований маскировки.
Наши офицеры, занятые непосредственно строительством и оборудованием кораблей Ю. Крестовский и А. Смирнов буквально не вылезали с Николаевского завода. Им приходилось решать прямо на месте тысячи практических вопросов, сплошь и рядом вносить уточнения в проектные решения, когда что-то не устанавливалось или не совмещалось.
Ни Смирнов, ни Крестовский не были моряками, что вызывало иногда разногласия при принятии ими нетрадиционных для флота решений, но инженерная эрудиция, здравый смысл и, самое главное, желание обеих сторон найти наиболее разумное решение, приводили к быстрому преодолению возникающих проблем".
«Они серьезно рисковали»
После того, как техника стала поступать на корабль, возникла еще одна из тысячи проблем.
Проблема оказалась весьма острой и болезненной — предприятия, которые должны были начать монтаж, отказались это делать. Они сослались на приказ министра обороны, другие нормативные акты, что им запрещено заниматься установкой аппаратуры на морские объекты. Мол, они «спецы» сухопутные.
Нашли выход и из этого положения. В Климовске организовали бригаду из своих инженеров и техников, и отправились в Николаев. Правда свои «спецы» тоже никогда не производили монтаж на кораблях, но, как говорится, лиха беда начало.
Оказалось это даже удобно и весьма полезно. В ходе монтажа сами же устраняли проекционные ошибки, которые трудно было предусмотреть на этапе проектирования.
Пришло время испытаний корабля. ГРУ обратилось в некоторые профильные институты с просьбой провести анализ возможностей эксплуатации высокочувствительной техники. Ведь вся аппаратура была установлена очень компактно. И это было сделано впервые.
Снова отказ. Институты заявили: чтобы провести такое исследование понадобится 2−3 года.
Полковник Смирнов, и к тому времени уже майор Крестовский, решили провести испытания собственными силами. Откровенно говоря, они серьезно рисковали. Никто не мог предположить, как поведет себя разведывательная аппаратура, если, например, включить ее вместе с передатчиком. Не выйдет ли она из строя? На этот вопрос никто ответить не мог.
Во время ходовых испытаний было предусмотрено выполнение большой программы: установление связи с подводной лодкой, с самолетами. И требование таково — испытания проводятся только в штормовую погоду. Шторм не менее 6 баллов.
«И вот дождавшись такой качки, — вспоминал Юрий Крестовский, — мы вышли в море. Морячков наших почти всех укачало. Те, которые в постах работали, тоже не очень себя чувствовали. Но, несмотря на это, все делали свое дело.
Смирнов принял команду на себя, и мы включили посты. Для начала не все, выборочно. К нашей радости, все сработало, ничего не сожгли. Потом включили по максимуму, на полную мощность. Провели испытания с подводной лодкой, с самолетами. Контрольные радиограммы посылали туда и обратно. В разных диапазонах. Все это, разумеется, проходило в динамике. Команда сработала неплохо".
Так родился на свет первый корабль радиоэлектронной разведки. Государственная комиссия приняла его. Он стал называться «Крым», и вошел в состав Черноморского флота. Вслед за «Крымом» на воду были спущены корабли «Кавказ», «Приморье», «Забайкалье».
Из Николаева корабли «Приморье» и «Забайкалье» отправились на Тихоокеанский флот. Они сосредоточились на разведке американского ракетного полигона, где проходили испытания межконтинентальных баллистических ракет и противоракетного оружия. Полигон протянулся от базы Ванденберг в Калифорнии до атолла Кваджалейн в группе Маршалловых островов.
Корабли-черноморцы «Крым» и «Кавказ» вели разведку в средиземноморском регионе. Главной их заботой были страны НАТО и Израиля.
…За выполнение важнейшей государственной задачи Юрий Вениаминович получил ценный подарок — охотничье ружье с граверовкой. На стволах гравер витиевато вывел дарственную надпись: «Инженер-майору Крестовскому Ю.В. от Министра Обороны СССР».
А впереди были новые дела и новые, поистине судьбоносные для военной разведки, задачи. Он занимался перехватом информации с американского стратегического военного спутника DSCS-2, возведением центров радиоэлектронной разведки в Восточной Германии, руководил созданием аппаратуры для подразделений специального назначения, которые действовали в Афганистане.
Юрий Вениаминович Крестовский возглавлял оперативно-техническое управление ГРУ. Ему было присвоено высокое звание генерал-майора.