Все беды России начались с того, что китайская императрица Цыси, правившая от имени императора Гуансюя, начала торговать территориями Китая. Для начала она предложила Николаю II земли в Маньчжурии для постройки железной дороги. Николай II долго упирался, но в конце концов согласился, ввёл войска и построил на территории Китая КВЖД.
Затем Цыси уговорила царя взять в аренду Ляодунский полуостров с Порт-Артуром. Допекла — пришлось взять.
Потом китайская императрица взмолилась и попросила прислать войска в Пекин, дабы навести там порядок — «боксёры» заели, так называемое «Боксерское восстание» 1899−1901 годов.
И опять бедному царю пришлось посылать войско генерала Линевича. Бравый генерал в 1900 году штурмом взял Пекин. Благодарные китайцы отвалили ему несколько вагонов подарков, которые тот с трудом сумел увезти.
Слух о благодеяниях русского царя достиг и Кореи. И местное население попросило прислать лесорубов, поскольку вся Северная Корея стала зарастать лесами. Сжалился Николай и послал в Корею несколько полков «лесорубов».
Но злые японцы не оценили доброту царя и напали на ограниченный контингент русских войск в Порт-Артуре. А затем состоялась конференция разведок Англии, Америки и Японии, на которой присутствовали мультимиллионеры Яков Шифф и Джим Морган.
Долго они думали, как извести Николая II. И в конце концов решили привлечь к делу сотрудника царской охранки попа Георгия Гапона.
Ну и загнул автор! Нисколечко! Я только собрал до кучи и упростил перлы наших монархистов из десятков книг и сотен статей в интернете. Любопытно, что из оных монархистов никто даже не употребляет термин «социальный расизм». А, может, его в России и не было?
Павел I выдал: «В России нет знатных людей, кроме тех, с кем я разговариваю и пока я с ними разговариваю». Мол, все кругом рабы, а я могу делать с ними, что хочу.
Взял и переименовал Севастополь в Ахтияр, выкинул останки князя Григория Потёмкина из склепа, целый полк сослал в Сибирь, Суворова — в Кончанское, а турчонка, присланного цесаревичу Павлу «для утех», сделал графом Кутайсовым и вторым лицом в государстве.
Спору нет, британский посол Чарльз Уитворт участвовал в заговоре против Павла I, но обошлись бы и без него. Однако все разведки мира никогда не смогли бы организовать столь грандиозные торжества в Санкт-Петербурге по поводу «апоплексического удара» (золотой табакеркой графа Зубова), постигшего императора.
Толпы петербуржцев вышли на улицы в круглых шляпах, запрещённых Павлом, и танцевали вальс, тоже запрещённый почившим императором. Уже к полудню 12 марта 1801 года в Петербурге ни за какие деньги нельзя было достать бутылку шампанского. Любому офицеру, появившемуся на Невском, кричали «Ура!», а стыдливые барышни лезли целоваться.
Иностранцы писали, что такой иллюминации, как вечером 12 марта, они никогда не видели ни в Петербурге, ни у себя дома.
Вступая на трон в 1881 году, Александр III изрёк: «Конституция? Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?» «Скотами» Романовы, по Готскому альманаху Гольштейн-Готторпы, считали только русских.
А в «просвещённой Европе» цари старались прослыть демократами. Тот же Павел I повелел адмиралу Ушакову учинить на Ионических островах республику и дать грекам конституцию. В 1815 году царь Александр I дал полякам конституцию полиберальнее британской. Александр II в 1878 году дал конституцию болгарам. Сам Александр III всегда снимал кепочку, когда французы исполняли «Марсельезу». В России же за «Марсельезу» отправляли за решётку, а за требование конституции — в Сибирь, Шлиссельбург или на виселицу. Скотам конституция не положена!
Малограмотным людям, верящим, что 9 января стало результатом всемирного заговора, невдомёк, что, в отличие от 1941 года, когда на оборону работала вся страна, в 1904 году этим занимались от силы три десятка заводов.
В связи с войной с Японией жизненный уровень рабочих Петербурга упал минимум на 40%. Почему именно Петербурга? Потому что половина заводов, работавших на войну, находились в районе Урала. Там основным доходом рабочих были большие приусадебные участки, извоз и другие побочные заработки. Так, в 1908—1913 годах заработки рабочих Мотовилихинского завода упали на порядок, они работали 4 месяца в году и при этом жили припеваючи.
В Петербурге же, где находилась вторая половина военных заводов, всего этого не было. Зато рабочие видели шикарную жизнь аристократии. И вот 9 января 1905 года рабочие вышли на улицу. А рабочие каких именно заводов?
Путиловского артиллерийского завода, Франко-русского завода (боевые корабли, их двигатели и др.), Невского механического и судостроительного завода, трубочного завода Военного ведомства (взрыватели и другие элементы выстрелов), Электромеханического завода Гейслера (корабельные приборы управления стрельбой, дальномеры, военный телеграф и телефон). На всех этих завода работало 26 870 человек.
Почему бы не ввести систему премиальных для десятка петербургских военных заводов? То есть выполнил месячный план — получай второй оклад.
Денег в казне хватало. По всему миру ездили царские военные агенты и закупали абсолютно ненужную рухлядь: десятки кораблей, дюжину подводных лодок, сотни орудий. Никакой пользе в войне от них не было, а после войны почти всё пошло на лом. А те же новейшие 122-мм гаубицы Путиловского завода могли изменить ход сражения под Мукденом.
Увы, такая мысль не приходила в голову его величества. Скотина должна работать и так!
А были ли ещё способы предотвратить бойню 9 января? Можно было сообщить рабочим о сотрудничестве Гапона с полицией, расписочки о выдаче денег показать. Ясно, что никаких демонстраций не было бы, а через пару дней обнаружили бы труп в рясе в проруби Мойки.
Министр внутренних дел князь П.Д. Святополк-Мирский предложил сообщить рабочим, что царя в Петербурге нет. Предложение было с негодованием отвергнуто: «Как можно разглашать величайшую государственную тайну?!» Официально царь всегда был на своём месте — в Зимнем дворце, над которым гордо реял императорский штандарт.
А на самом деле Софья Перовская и другие народовольцы в 1881 году выселили высочайшее семейство из Петербурга. 36 лет Александр III и Николай II скитались по Гатчине, Александровскому дворцу и Ливадии. В Петербурге за это время каждый из них побывал раз по 20, урывками на 3−5 часов и бегом обратно — в резиденции-крепости Гатчину и Царское Село.
Цари боялись приглашать в столицу иностранных монархов и премьер-министров. Так, Николай II любил на яхте «Штандарт» подходить борт к борту к яхтам британского короля или германского кайзера и так вести переговоры. Французского премьера Николай встречал в Петергофе, но никого и никогда — в Петербурге.
Все передвижения Николая II по стране были «топ-секретом». Скотам не обязательно знать, где вояжирует их хозяин.
И вот 9 января рабочие, шедшие с петицией к царю, и офицеры, приказывавшие стрелять в рабочих, не знали, что Зимний дворец пустой.
Прошло девять месяцев. Обычно в это время Николай II с семейством отдыхал в Ливадии. Но в начале октября 1905 года он сидел на Нижней даче в Петергофе в 50 метрах от берега Финского залива. А ещё в 100 метрах стояли два германских миноносца. За Толбухиным маяком Кронштадта маячила германская эскадра.
Огромные суммы были переведены в германские банки на имя царских детей, но с тем, чтобы их родители тоже могли распоряжаться деньгами. Ещё чуть-чуть — и не стало бы русского царизма еще в 1905-м. Но её величество История изволила пойти по другому пути.