Рост цен в стране происходит по трем основным причинам, заявил в ходе Прямой линии Владимир Путин.
Первая, по его словам, это урожай. Вторая — рост мировых цен на ряд продуктов и антироссийские санкции Запада. Но основной причиной стало то, что потребление продуктов растет быстрее, чем их производство.
В результате, по официальным данным Росстата, годовая инфляция по итогам ноября составила 8,88% против 8,54% месяцем ранее, а цены на продовольственные товары в минувшем месяце выросли в годовом исчислении на 9,85%.
Как скоро мы можем нивелировать влияние этих причин на экономику и стабилизировать ее, не допустить в 2025 г. «перекосов» на потребительском рынке в виде неожиданного дефицита товаров, который мы наблюдали последний раз в пандемию, когда граждане закупали гречку с туалетной бумагой «впрок» едва ли не тоннами? И есть ли надежда на то, что инфляция в следующем году хотя бы не вырастет?
— Президент назвал совершенно правильные причины такого положения дел, — отметил, рассуждая об отставании предложения товаров от уровня спроса, экономист Никита Масленников.
— Не успели мы толком оправиться от урона, нанесенного нам коронавирусной пандемией, как почти сразу же столкнулись с санкциями Запада. Предприятиям ничего не оставалось делать, кроме как реагировать на ситуацию именно так, как они и сделали.
Естественно, увеличились логистические и транспортные издержки. Практически оборвался машиностроительный импорт, и Китай, к сожалению, не смог полностью заместить нам нужду в необходимом оборудовании. Все это отражается на наших гражданских производствах.
«СП»: А как же наши возросшие темпы экономического роста, который признается международными институтами?
— Конечно, можно этому радоваться, только не стоит забывать, что в этих цифрах изрядная доля приходится на наш ВПК, который, при всей его несомненной важности для суверенитета и безопасности России, почти ничего не дает нашему гражданскому мирному производству. К тому же, этот сектор с началом СВО «оттянул» на себя полмиллиона человек, которые могли бы быть заняты на выпуске продукции мирного назначения.
«СП»: А инвестиции в нашу промышленность, которые тоже возросли? Неужели они не смогли переломить негативные тенденции?
— Безусловно, этому тоже можно радоваться. Но нужно, опять же, понимать: производство сложного военного оборудования в экономической статистике тоже рассматривается как инвестиция.
Естественно, в таких условиях цены не могли не повыситься. Издержки увеличиваются? Да! Дефицит рабочей силы есть? Налицо! Платят работникам сейчас ощутимо выше, чем до начала СВО, таким образом у людей на руках оказывается гораздо больше денег. Вот вам и разрыв между денежным обеспечением и товарной массой, отсюда инфляция, которая всегда идет вслед за спросом. А тут еще сложности с международными платежами, а по этой причине импортные товары обходятся всё дороже, с каждым санкционным «ударом».
И этот очевидный «перегрев» экономики нужно стабилизировать, потому что при всех наших восторгах по поводу ее роста очевидно — в случае дальнейшего роста инфляции на горизонте в полтора-два ближайших года нас подкарауливает достаточно глубокий экономический кризис.
«СП»: Какие методы стабилизации окажут эффект?
— Для снижения инфляции нам понадобится, во-первых, достаточно жесткий, консервативный бюджет, а, во-вторых, масса структурных регулятивных мер в сфере частных инвестиций и — особенно — роста производительности. Потому что у нас есть довольно много хороших мер, поддерживающих инвестиции в промышленные активы, а вот про людей мы почему-то забываем.
Забываем, например, про переобучение, переквалификацию, получение нового образования, налоговые льготы для предпринимателей. Забываем про необходимость развивать корпоративную пенсионную систему, потому что существующая страховая с ее откровенно низким коэффициентом замещения заработка в 25% при мировых 30−40% рано или поздно завалится. А ведь действия в этих направлениях позволяют задавать бизнесу четкие векторы развития.
«СП»: Но все эти меры не дадут мгновенного эффекта, результативность их действия на экономику мы ощутим только с течением времени. А пока, как говорится, суд да дело, не поджидают ли нас в самом ближайшем будущем какие-нибудь экстраординарные выкрутасы потребительского рынка вроде дефицита определенных товаров или резких скачков цен?
— Напряженности в отдельных сферах, я считаю, весьма вероятны. У нас, скажем, стоимость жилья резко растет из-за удорожания строительных материалов. Лекарственное обеспечение тоже способно преподнести сюрпризы, потому что не слишком широко, правильно и хорошо развита отечественная фармацевтика. И в сфере производства косметических и моющих средств не все гладко, вплоть до определенных проблем в производстве стиральных порошков.
Кроме того, у нас сейчас опережающими темпами растут цены на продовольствие, в частности — на овощи и фрукты. По ним, например, по некоторым подсчетам, годовая инфляция составляет уже 24%. Вот здесь нужно очень серьезно работать, пересматривать меры поддержки агрокомплекса. Например, поощрять и развивать тепличное производство, чтобы овощи-фрукты из сезонных переходили в разряд круглогодичных. Можно же, предположим, предоставить льготные тарифы на электроэнергию для предпринимателей в этой сфере, еще что-то стимулирующее предусмотреть.
Аналогичным образом можно и нужно поступать и сфере производств молока, масла, круп. Даже по масленичным и прочим посевным культурам, потому что урожай, скажем, пшеницы в следующем году обещает быть беднее нынешнего, по некоторым оценкам, где-то миллиона на 3 тонн из-за погодных условий.
Нужно, видимо, переводить в разряд бессрочных такую меру, как ценовые соглашения регионов с производителями и ретейлерами о стабилизации цен, чтобы не было резких необоснованных скачков. Сейчас они действуют в 38 регионах страны. И здесь, между прочим, повод для финансовых экспертов в правительстве крепко задуматься — а за счет чего будут осуществляться компенсации предпринимателям?
Вот прозвучало предложение о вводе социальных карт на продукты. Замечательно, но только их финансирование ложится на плечи региональных бюджетов. Но у всех ли хватит возможностей для такого шага — открытый вопрос. Для этого, видимо, придется уже проявлять живое творчество в вопросе перераспределения межбюджетных трансферов.
Главное — не опоздать со всеми подобными механизмами.
«СП» А если опоздания в реагировании избежать не удастся? Чего тогда ждать? «Черного лебедя» очередного? Кстати, при каких условиях он может к нам прилететь? Вот Росстат, например, говорит, что по итогам ноября инфляция в России составила 8,88%. А где у нашей инфляции «предел прочности»? Какой ее уровень мы можем относительно безболезненно перенести? 10%, 15%, 20%?
— Что там Росстат говорит о данных по итогам ноября, никому уже не интересно. Потому что, например, по состоянию на начало декабря уровень инфляции уже перевалил за 9%. И я не удивлюсь, если по итогам года она окажется на уровне 10%.
В течение нескольких последних лет мы в принципе безболезненно проходили относительно короткие периоды с уровнем инфляции около 15−18%. Если снова на таком высоком уровне она и будет держаться где-то около одного квартала, мы этот период тоже переживем.
Но вот если она растянется квартала на 3−4, это серьезный звонок того, что не за горами серьезная рецессия.
Впрочем, я все-таки ожидаю, что уже задействованные нашим правительством меры дадут эффект в следующем году, и мы увидим инфляцию, выбивающуюся, конечно, за целевую установку, но все-таки на уровне не выше 6,5%.
Несмотря на то, что несколько прошедших месяцев мы потратили впустую вместо того, чтобы координировать действия правительства и Центробанка. А то ЦБ повышал ставку, а правительство в это время льготные кредиты направо и налево раздавало, вот в итоге и пришли к инфляции почти в 10%. Которая рискует еще подрасти на новогоднем ажиотаже.
