Подготовка к созданию партизанских отрядов в Белоруссии и на Украине началась ещё в 1930-х годах. А вторжение в Крым со стороны Перекопа в 1930-х годах было из области фантастики. Тогда разве что имелись планы борьбы с англо-французским флотом, который должен был подойти к Севастополю, стать на якоря и вести огонь, как это он делал в том же Севастополе в 1854-м и Александрии в 1875 году.
Об организации партизанского движения в Крыму задумались лишь в конце июля 1941 года. Сразу же вспомнили о «героях былых времён», партизанивших в 1920-х годах против Врангеля, а затем два года гонявших по лесам и горам Крыма белых и «зелёных» бандитов — командующем крымской Повстанческой армии Алексее Мокроусове и «адъютанте его превосходительства» Павле Макарове.
Замечу, что в октябре 1936 года бесследно исчез директор Крымского государственного заповедника Мокроусов, а у командующего Арагонским фронтом в Испании появился советник по разведывательной и диверсионной работе полковник Сатурнино. В конце 1937 года директор заповедника вернулся на свою должность, только на пиджаке его рядом с орденом Красного Знамени за 1920 год соседствовал орден Ленина.
В октябре 1941 года Мокроусов стал руководителем штаба партизанского движения в Крыму, а Макаров — командиром Симферопольского партизанского отряда.
31 октября 1941 года приказом № 1 Мокроусов объявил организацию пяти партизанских районов, располагавшихся в горно-лесистой местности, и назначил командиров, комиссаров и начальников штабов этих районов. Базы пяти партизанских районов находились в горах и лесах от Старого Крыма до Балаклавы.
Партизаны Крыма сражались в существенно более тяжёлых условиях, чем в Белоруссии, Новгородской области и на Украине. Плотность войск противника на один квадратный километр была в разы, а то и на порядок выше.
Уже 28 ноября 1941 года командующий германскими войсками генерал-полковник Манштейн отправил против партизан четыре противотанковых батальона — наиболее мобильные части 11-й армии. Кроме того, на Керченском полуострове против партизан действовала 46-я германская пехотная дивизия. После взятия Севастополя на борьбу с партизанами были направлены все уцелевшие германские танки — 223-я танковая рота в составе 15 трофейных французских танков «Сомуа».
В основном противопартизанские силы в Крыму состояли из союзников немцев — например, из 3-й румынской армии. К ним в начале 1943 года присоединилась словацкая Быстрая дивизия, вскоре переформированная в 1-ю Словацкую пехотную дивизию.
В ноябре-декабре 1941 года немцы в предгорных сёлах сформировали 14 татарских территориальных рот и вооружили их трофейным советским оружием. Кроме того, летом-осенью 1942 года были сформированы 8 татарских батальонов шуцманшафта общей численностью до 4 тысяч человек.
В феврале 1943 года против партизан на ЮБК немцы отправили грузинский батальон особого назначения «Бергманн». В начале 1943 года появились подразделения РОА (власовцы) под командованием полковника В.И. Мальцева (повешен 1 августа 1945 года в Бутырской тюрьме).
Городское население Крыма создавало подпольные организации, но большинство горожан были затерроризированы немцами. Так, после десантов в Керчи и Феодосии нацисты опасались высадки советских войск в Ялте, и 14 января 1942 года угнали 1300 мужчин в возрасте от 17 до 55 лет в лагерь «Картофельный городок» под Симферополем. К июлю 1942 года, когда ялтинцы были освобождены, более 500 человек погибли от голода и болезней.
Интересно, что в наставлениях партизанам для действий в засадах рекомендовалось убивать в первую очередь не германских офицеров, а проводников-татар.
Не менее страшным врагом для крымских партизан, чем немцы и татары, стал… голод. Дело в том, что партизаны, в отличие от Украины и Белоруссии, в Крыму действовали в районах с враждебным татарским населением, и надеяться на «самоснабжение» не приходилось.
Мало того, крымские татары прекрасно знали почти все базы снабжения партизан и уже при подходе немцев начали их раскапывать и грабить. Только в Симферопольском отряде от голода умерло 53 партизана.
За первые 11 месяцев 1942 года общие потери крымских партизан составили 1844 человека, из них 473 человека, то есть свыше 25%, умерли от голода.
Дело в том, что до июля 1942 года командование зациклилось на поставках продовольствия и боеприпасов защитникам Севастополя. И как ни странно звучит, с потерей города положение партизан существенно улучшилось, поскольку в основном они снабжались за счёт «Большой земли».
Летом 1942 года партизаны построили аэродром на горном плато Караби-Яйла. В сентябре 1942 года туда начали садится устаревшие четырёхмоторные бомбардировщики ТБ-3, обращённые в транспортные машины, а также грузовые самолёты Ли-2.
В других частях Крыма было построено ещё три партизанских аэродрома.
Только за период с 7 апреля 1942 года по 1 октября 1943 года совершено 507 самолётовылетов в партизанские отряды Крыма, из них самолётами Ли-2 и ТБ-3 — 274 и самолётами У-2 и ПР-5 — 233.
Всего доставлено 270 729 кг грузов, в том числе 252 225 кг продовольствия, 600 комплектов обмундирования, 120 автоматов, 5 противотанковых ружей, 4 ручных пулемёта ДП, 1980 гранат, 92 563 патрона (разных), 885 мин разных, 3487 кг тола, 54 комплекта радиопитания, 2 комплекта типографий.
А осенью 1943 года самолётами партизанам были доставлены «катюши» — 6 горно-вьючных реактивных установок с 8-ю пусковыми каждая. Установки весом в 68 кг были разборными, и в разобранном виде 6 номеров расчёта на вьюках переносили одну установку. Немцы были весьма озадачены, попав под огонь М-8.
Несмотря на все сложности, крымские партизаны исправно били врага.
Вот данные из доклада Мокроусова от 21 марта 1942 г.: «Проведено боеопераций всего — 156. Кроме того, провели боев при нападении на отряды противника при прочёсывании — 78. Уничтожено живой силы — 4040 солдат и офицеров. Уничтожено автомашин — 350 с боеприпасами, продовольствием и людьми. Подбито 2 танка, разбито 12 обозов, взорвана 1 мельница, 6 мостов и выведены из строя Бешуй-копи. Снято 10 000 м кабеля телефонного и телеграфного».
У партизан был опыт — угольные копи в Бешуе они взрывали ещё в 1920 году при Врангеле.
Увы, пособники татарских националистов оказались и по эту сторону фронта. Руководство Крымского обкома состояло в основном из татар, и возглавлял его татарин В.С. Булатов. Вся эта компания в конце июня 1941 года «по делам» убыла в Сочи и вернулась в Крым только в конце мая 1944 года.
Воевать в Сочи было не с кем, и они строчили в Москву реляции типа: «Весь крымско-татарский народ поднялся на борьбу с немецко-фашистскими оккупантами».
В сообщениях же Мокроусова и Макарова говорилось совсем иное. Благодаря интригам Булатова и компании, командование в октябре 1942 года переправило Мокроусова и Макарова на самолёте на Кавказ. Обоих «задвинули», дали по полку и по ордену.
К весне 1944 года Сталин разобрался, кто был прав. Булатов в 1944 году полгода сидел без работы, а затем его отправили мелким начальником в Средне-Волжское пароходство.
Сторонники Булатова оказались среди комиссаров крымских партизан. Любопытная цитата из письма комиссара П.Р. Ямопльского секретарю Крымского обкома В.С. Булатову от 14 октября 1943 года: «Досадный случай произошёл с танком. Захватили исправный средний танк, далеко отогнали его от места боя, уже близко от леса застряли в балке, танкистов у нас нет, возились до тех пор, пока заклинили моторы. Федоренко принял решение и сжёг танк. Уж я ругал его на все корки за такое решение, но танк не вернёшь. Теперь перед ним поставлена задача — добыть другой танк вместо этого».
Да за это надо Героя давать, а не ябедничать тыловым персонажам!
В апреле 1944 года части Красной Армии начали освобождение Крыма. Три группы партизан попытались оседлать все дороги полуострова. Были убиты сотни немецких и румынских солдат. Партизаны освободили ряд населённых пунктов, в том числе Карасубазар (с 1944 года — Белогорск), и удерживали их до подхода Красной Армии.